"THE CAKE IS A LIE"
Пусть героиню зовут Элис, раз я её придумала. Она среднего роста, голубоглазая, задумчивая и очень пассивная. Время кажется ей противным, она то вязнет в нём, считая липкие секунды, то старается удержать, но оно стремительно ускользает. Досуг её однообразен и до крайности скучен, недели сидения в четырёх стенах сменяются кратковременным интересом к прогулкам по близлежащему лесу и прилегающим территориям. Но одна, тем не менее, она туда не выбирается и утягивает с собою кого-нибудь из немногочисленных, но близких друзей. Они терпеливо ждут её у опушки, и Элис приходит, непременно опоздав на полчаса.
Пойти в лес в одиночестве её заставил обман - однажды вечером обнаруженная в почтовом ящике открытка. В лаконичном послании сообщалось о том, что завтра, в лесной чаще её ожидает нечто, подготовленное специально для неё, нечто из ряда вон выходящее. А дорогу предлагалось найти по знакам.
На следующий день, надев чёрные джинсы, и красную футболку Элис отправилась в лес. Рассудив, что "сюрприз" подстроен друзьями. В чаще на её пути то и дело возникали деревья, с ветвями, украшенными лентами. Ярко голубые ленты были похожи на экзотических птиц, рассевшихся стайками в кронах. Блуждания показались долгими, но в положенный час вывели на залитую закатным светом поляну. Посреди оной громоздились десятки старинных, напольных часов. Все они были прекрасны и даже взгляду неискушённого человека, становилось понятно, что мастер, создавший их, великий профессионал своего дела. Тем не менее на резных корпусах чудесных изделий время оставило свои следы. Кое - где облупилось лаковое покрытие, а кусочки некоторых узоров превратились в труху.
Двадцать четыре творения неизвестного часовщика освещало солнце в тот предзакатный час. И на всех часах стрелки показывали разное время. Элис изучала их одни за другими, проводила пальцами по диковинным, манящим узорам.
И двадцать четыре часовых звона слились в один, когда появился словно бы из ниоткуда часовщик. В потрёпанном, рассыпающемся на глазах старинном одеянии. С длинными седыми волосами, но молодым лицом. Глаза его были прищуренными от кропотливой работы, но ясными и понимающими.
Закат.
Она всегда любила дождь. Не только наблюдать за ним из окна, но и стоять под пронизывающими струями.
В ту ночь над ней плакали небеса. И живительная влага, будто невидимая рука, заставила её подняться. Тяжело сделать первый шаг. С русых волос стекают вода и грязь, открывая поседевшие прядки. Лишь одна цель – дверь маленького домика впереди.
Глаза слепит яркий, пронзительно – белый свет. Маленькое помещение наполнено им изнутри. Нет ничего, кроме этого света и ещё одной двери, ручку которой удалось обнаружить на ощупь.
Весь мир затопила тьма, но если приглядеться, то можно различить узкий, бесконечно длинный коридор, ничем и никак не освещённый. Страшно, идти по нему ей страшно, ведь каждый сделанный шаг сопровождается непрекращающимся боем множества часов. Звуки оглушают и причиняют боль.
Очередная комната встречает небесно-голубыми стенами и ставшей привычной – пустотой. Но эти странные стены колышутся, вибрируют всё сильнее и превратившись в миллионы маленьких птиц разлетаются в клочья. Пространство наполняется жалобным писком, крошечные существа врезаются друг в друга и в стены и падают вниз, устилая пол ало-голубым ковром. Приходится идти по хрустящим, окровавленным тушкам, пробираясь к самой последней двери.
В огромном зале, под потолком, на толстой кованой цепи висит застеленная чёрным бархатом кровать. И как бы ей не хотелось оставаться на месте, она всё равно идёт вперёд, что бы беспомощно наблюдать расширившимися от ужаса глазами, как лопаются звенья цепи.
Кадры:
Руки, оплетённые, словно змеями, красными лентами
Её склонённая, совершенно седая голова
Глаза часовщика
Треснувший циферблат
Покойся с миром Элис…
Пойти в лес в одиночестве её заставил обман - однажды вечером обнаруженная в почтовом ящике открытка. В лаконичном послании сообщалось о том, что завтра, в лесной чаще её ожидает нечто, подготовленное специально для неё, нечто из ряда вон выходящее. А дорогу предлагалось найти по знакам.
На следующий день, надев чёрные джинсы, и красную футболку Элис отправилась в лес. Рассудив, что "сюрприз" подстроен друзьями. В чаще на её пути то и дело возникали деревья, с ветвями, украшенными лентами. Ярко голубые ленты были похожи на экзотических птиц, рассевшихся стайками в кронах. Блуждания показались долгими, но в положенный час вывели на залитую закатным светом поляну. Посреди оной громоздились десятки старинных, напольных часов. Все они были прекрасны и даже взгляду неискушённого человека, становилось понятно, что мастер, создавший их, великий профессионал своего дела. Тем не менее на резных корпусах чудесных изделий время оставило свои следы. Кое - где облупилось лаковое покрытие, а кусочки некоторых узоров превратились в труху.
Двадцать четыре творения неизвестного часовщика освещало солнце в тот предзакатный час. И на всех часах стрелки показывали разное время. Элис изучала их одни за другими, проводила пальцами по диковинным, манящим узорам.
И двадцать четыре часовых звона слились в один, когда появился словно бы из ниоткуда часовщик. В потрёпанном, рассыпающемся на глазах старинном одеянии. С длинными седыми волосами, но молодым лицом. Глаза его были прищуренными от кропотливой работы, но ясными и понимающими.
Закат.
Она всегда любила дождь. Не только наблюдать за ним из окна, но и стоять под пронизывающими струями.
В ту ночь над ней плакали небеса. И живительная влага, будто невидимая рука, заставила её подняться. Тяжело сделать первый шаг. С русых волос стекают вода и грязь, открывая поседевшие прядки. Лишь одна цель – дверь маленького домика впереди.
Глаза слепит яркий, пронзительно – белый свет. Маленькое помещение наполнено им изнутри. Нет ничего, кроме этого света и ещё одной двери, ручку которой удалось обнаружить на ощупь.
Весь мир затопила тьма, но если приглядеться, то можно различить узкий, бесконечно длинный коридор, ничем и никак не освещённый. Страшно, идти по нему ей страшно, ведь каждый сделанный шаг сопровождается непрекращающимся боем множества часов. Звуки оглушают и причиняют боль.
Очередная комната встречает небесно-голубыми стенами и ставшей привычной – пустотой. Но эти странные стены колышутся, вибрируют всё сильнее и превратившись в миллионы маленьких птиц разлетаются в клочья. Пространство наполняется жалобным писком, крошечные существа врезаются друг в друга и в стены и падают вниз, устилая пол ало-голубым ковром. Приходится идти по хрустящим, окровавленным тушкам, пробираясь к самой последней двери.
В огромном зале, под потолком, на толстой кованой цепи висит застеленная чёрным бархатом кровать. И как бы ей не хотелось оставаться на месте, она всё равно идёт вперёд, что бы беспомощно наблюдать расширившимися от ужаса глазами, как лопаются звенья цепи.
Кадры:
Руки, оплетённые, словно змеями, красными лентами
Её склонённая, совершенно седая голова
Глаза часовщика
Треснувший циферблат
Покойся с миром Элис…